Нулевое досье - Уильям Гибсон (2010)

– Роберт отыскал мне спортзал. Старой школы. В Ист-Сайде.

– В Ист-Энде. Не Сайде.

– Он клевый.

– Не замай. «Мирных жителей не трогать», помнишь? Если бы ты держалась правила, не разводилась бы сейчас с муйлом.

– На себя посмотри. Хахаль на ютубе, прыгает с небоскребов.

– Это было твое правило, не мое. После боксеров у тебя были только музыканты.

– Инфузории, – кивнула Хайди. – Ушлепки куриные.

– Я бы тебе заранее сказала.

– Ты говорила.

Гул разговоров в баре внезапно стих. Холлис подняла голову и увидела исландских двойняшек в сияющем ореоле меховых волос. За ними с какой-то особой родственной заботой шествовал Бигенд.

– Черт, – сказала Холлис.

– Я сваливаю, – объявила Хайди.

Она поставила стакан, встала и раздраженно передернула плечами под новой курткой.

Холлис тоже встала, держа стакан в руке.

– Мне надо с ним поговорить. Про Париж.

– Вот ты и говори.

– Холлис! – воскликнул Бигенд. – И Хайди! Какая приятная встреча!

– Мистер Большой Конец, – пробормотала Хайди.

– Разрешите познакомить. Эйдис и Фридрикка Брансдоттир. Холлис Генри и Хайди Хайд.

Эйдис и Фридрикка синхронно изобразили одинаковые улыбки.

– Я ухожу, – сказала Хайди.

Пока она шла, все мужчины в баре провожали ее взглядами.

– Ей нездоровится, – объяснила Холлис. – Горло болит после перелета.

– Она певица? – спросила то ли Эйдис, то ли Фридрикка.

– Драммерша, – ответила ее сестра.

– Можно вас на минуту, Губерт? – Холлис повернулась к двойняшкам: – Прошу прощения. Усаживайтесь.

Исландки сели в кресла, с которых встали Холлис и Хайди, и Холлис подошла ближе к Бигенду. Он сменил синий костюм на черный из странной светопоглощающей ткани: казалось, у нее нет поверхности. Сплошная черная дыра из антиматерии пополам с ангорской шерстью.

– Я не знал, что Хайди здесь, – заметил он.

– Мы все удивились. Но я хотела сказать, что еду завтра в Париж. Попытаюсь поговорить с девушкой, которая, возможно, что-то знает про «Хаундс». Я бы хотела взять Милгрима.

– Вы поладили?

– В целом да.

– Я поручу Памеле связаться с вами по мейлу. Она забронирует билеты и гостиницу.

– Не стоит. Я буду записывать расходы. Но мне не хочется освобождать номер здесь, так что я оставлю его за собой, а вы можете заплатить.

– Я уже заплатил. Плюс на непредвиденные траты. Можете что-нибудь заранее сказать мне про Париж?

– Возможно, я вышла на людей, которые как-то связаны с созданием «Хаундс». Возможно. Больше я пока ничего не знаю. И это может оказаться ложный след. Я позвоню вам оттуда. А сейчас не буду отвлекать вас от спутниц. – Она улыбнулась в сторону Эйдис и Фридрикки, которые полярными пушными зверьками свернулись в одинаковых креслах. – До свидания.

18

140

«Нео» зазвонил, когда Милгрим все еще пытался разобраться с твиттером. Он зарегистрировался как ГОЛУБОЙДЕЛЬФИН2. Читателей нет, не в читателях ни у кого. Обновления защищены, что бы это ни значило.

Резкий псевдомеханический звонок заставил девушку за стойкой поднять голову. Милгрим смущенно улыбнулся ей из-за гостиничного ноутбука и поднес к уху неудобный «нео».

– Алло?

– Милгрим?

– Слушаю.

– Холлис. Как вы?

– Хорошо, – машинально ответил Милгрим. – А вы?

– Можете поехать завтра в Париж? Ранним «Евростаром».

– Что это?

– Поезд, – ответила она. – Туннелем. Так быстрее.

– Зачем? – Собственная интонация показалась ему детской, подозрительной.

– Я нашла девушку, с которой нам надо поговорить. Она будет там завтра и послезавтра. Дальше не знаю.

– Мы надолго?

– На день, если повезет. В семь тридцать на вокзале Сент-Панкрас. Я скажу в «Синем муравье», чтобы за вами прислали машину.

– Губерт в курсе?

– Да, я только что с ним говорила.

– Хорошо. Спасибо.