Тощая костлявая фигура, закутанная во что-то белое, похожее на саван. Мертвенно-бледное лицо, обрамленное дымкой длинных спутанных волос. Черные, как ночь, глаза смотрят прямо на меня, белая кожа облепила череп как расплавленный воск. Голова держится на тонкой цыплячьей шее. Рот призрака широко раскрыт, белое платье-саван покрыто темными пятнами. Эмма держала свои руки поднятыми, медленно сжимая и разжимая костяные пальцы.

Ногти у нее на пальцах действительно оказались очень длинными.

Я сглотнула. Без зеркальца или без подсказки черепа я могла бы подойти к этим пальцам вплотную, и тогда…

Но об этом лучше не думать, сейчас, по крайней мере.

– Вижу ее, – сказала я.

– Классный призрак, правда, Люси? Ну, а теперь выбирай, чего тебе больше хочется, жить или умереть?

– Жить, разумеется.

– В таком случае зови остальных.

– Нет, рано еще, – у меня снова задрожала рука, а вместе с ней и зеркальце. Естественно, пропало и отражение призрака Эммы Марчмент. Я собралась с мыслями перед тем, как сделать то, что задумала.

– Я понимаю, что они тебя раздражают, но тут такое дело, что тебе в одиночку никак не справиться. Пора привыкать, что так теперь будет всегда…

– Уже привыкла.

– Потому что Локвуд…

– При чем тут Локвуд? Какое мне дело до Локвуда? – взвилась я. – Послушай, ты можешь заткнуться, наконец? Ты же знаешь, мне сейчас нужна абсолютная тишина.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и поводила по сторонам зеркальцем, пока в нем снова не появилось жуткое лицо, обрамленное похожими на сахарную вату волосами.

За это время она подобралась ближе ко мне? Возможно. Во всяком случае, мне показалось, что отражение ее лица стало крупнее. Или только показалось?

– Только не говори, что ты решилась на эту глупость! – снова заволновался в своей банке череп. – Это была старая злая ведьма, и теперь она мечтает только о том, чтобы добраться до тебя. Не будь идиоткой, не пытайся вступить с ней в разговор!

– Я буду делать то, что хочу, и, между прочим, глупостью это не считаю, – я повысила голос и спросила: – Эмма? Эмма Марчмент, я вижу тебя. Я слышу тебя. Скажи, что ты хочешь? Скажи, и я смогу тебе помочь.

Я действовала так, как привыкла. Старалась докопаться до самого донышка. Для этого существует моя фирменная формула, которую я открыла для себя и много раз проверила на практике долгими темными ночами в эту бесконечную Черную зиму. Формула Люси Карлайл проста. Заговори с призраком. Называй его по имени. Задавай вопросы. Держись спокойно и просто. Это самый верный способ заставить Гостя вступить с тобой в разговор.

Хотя, если честно, иногда моя формула не срабатывает. Или срабатывает самым неожиданным образом, совсем не так, как тебе хотелось бы.

Я внимательно наблюдала за отражением бледного лица в зеркале. Напрягла свой внутренний слух, который был моим самым главным Даром. Череп скептически фыркал и вздыхал в своей банке, но я старалась его не слышать.

Затем по бывшей спальне пронесся тихий шорох, долетевший сюда сквозь толщу времени, из другого пространства.

Были ли это слова?

Нет. Просто шелест окровавленной ночной сорочки и судорожные предсмертные вдохи.

Все, как всегда. Одна и та же заезженная пластинка.

Я открыла рот, чтобы повторить свой вопрос, и тут чуть слышно прозвучало:

– … у меня пока еще есть…

– Череп, ты слышал?

– Едва-едва. Один хрип. Впрочем, винить ее за это нельзя – удивительно, что она вообще смогла хоть что-то сказать, когда у нее горло перерезано. А вот что у нее до сих пор есть? И где? Вопрос, конечно, интересный…

– Тсс! – я сделала свободной рукой широкий приглашающий жест и продолжила: – Эмма Марчмент, я слышу тебя! Если хочешь обрести вечный покой, прежде всего доверься мне. Скажи, что у тебя до сих пор есть?

– Люси? – прозвучал голос у меня за спиной.