– Иногда люди оставляют бутылку «Джонни Уокера». Знаешь, сколько должен человек работать за бутылку скотча? По двенадцать часов в день в течение месяца. А за такое количество героина? Почти целую жизнь.

Тайцы верили в способность богов выполнять их желания. Вокруг на шестах, как скворечники, торчали сан пхра пхум, маленькие дома духов. Кальвино положил мешочек обратно к подношениям.

– Это стоит небольшое состояние. Кто убирает все это?

– Комитет.

– В Клонг Той есть комитет дома духов?

Она кивнула, поправила цветы, которые повалил ветер.

– Не говори мне, кто его председатель. Джао по Чанчай. – Идеальное прикрытие. Использовать дома духов в качестве тайника для передачи денег и сообщений. Кальвино посмотрел на десятки меньших домов духов и пробормотал себе под нос: – Блестяще.

– Это общественная работа, – сказала Кико. – Не все, что он делает, плохо. Он действительно дает средства общине и заботится о своих людях.

– Правильно, – отозвался Винсент, кладя на место героин.

– Что, если мы будем держаться на профессиональной основе в наших отношениях? – спросила Кико.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу помочь. Я хочу помочь Леку, и Вичаю, и Пет, и всем детям в общине, кому смогу. Я не дура. Я знаю, что в общине происходят и другие вещи. Такие, о которых ты никогда не узнаешь и не поймешь их. Кроме того, судя по виду твоего лица, ты сам не слишком хорошо справляешься.

Она была права, но поэтому ему стало стыдно за то, как он раньше обращался с ней. У нее имелось оружие знания, и Винсент полагал, что она даже представления не имела, каким опасным для нее может быть это знание.

– Что, если мы обсудим это сегодня вечером за ужином? – спросил он.

– Если хочешь.

– Извини меня за вчерашний вечер. – У него слегка кружилась голова на солнце.

Они пошли дальше, и Кико кивала детям и взрослым, мимо которых они проходили. Она знала всех в этих безнадежных трущобах, и они знали ее и доверяли ей, потому что она думала о них и никогда им не лгала.

Кальвино знал основные очертания Клонг Той и имя, которым его называли местные жители: Кох Исан – Остров Исан. Семьи были непрочными, рыхлыми, между родителями и детьми не было теплоты и взаимопонимания. Дети состояли в шайках, спали, играли, ели и жили каждую ночь в другом доме. Такие ребята, как Вичай, были детьми общины и сбивались в свободные стаи. На них все обращали внимание, но никто не отвечал за них. Они бегали где хотели, как крысы, рылись в мусоре в поисках спрятанного сокровища. Дети, которые вместе нюхали растворитель или клей, делали это открыто и без стыда. Никто в общине их не останавливал. Нюхание стало связующей их деятельностью.

Кико однажды сказала ему, что это заставляет их чувствовать себя так, словно они делятся друг с другом властью и силой. Они чувствовали себя смелыми и уверенными в городе, который лишал человека уверенности. И на какое-то время, под кайфом, они находили спасение от боли и страданий.

Кальвино и Кико вернулись обратно к дому с мертвым катои, описав круг. На небольшом расстоянии среди отбросов бегали утки и куры, клевали гниющую пищу и прогоняли крыс, чтобы добраться до сырого мусора, поджаривающегося на солнце. Кико прикоснулась к его руке.

– Ты в порядке?

– Замечательно. Чудесно. Я должен поберечься в Патпонге. Это безумное место. Где, говоришь, нашли тело Бунмы?

Она указала на мусорную яму, где пищали утки и цыплята.

– На другой стороне, за домом. Он лежал лицом вниз. С гвоздем из доски тротуара в глазу. Должно быть, упал в темноте.

Устойчивый запах тел, пищи, открытых сточных канав и курительных палочек плыл над головой в безветренный, жаркий, лишенный воздуха день. Он повернулся и пошел к тому месту, нагнулся и потрогал штырь, проткнувший дерево. Кико стояла над ним.

– Ты в это не веришь, да?

Кальвино оглянулся через плечо.

– Интересная история, – заметил он.