Деревья умирают стоя - Алехандро Касона (1949)

Не знаю, вправе ли я представить вас друг другу. Может быть, вы хотите скрыть свои имена? Во всяком случае, считайте себя друзьями.

Бальбоа . Я счастлив…

Изабелла . Я также, сеньор.

Сеньор Бальбоа садится в кресло рядом с Изабеллой. Молчат. Из левой кулисы выходит пастор в костюме норвежского моряка.

Пастор . Минуточку, дорогая, петь — достаточно или надо еще играть на аккордеоне?

Элена (поражена его бестактностью) . Нечего сказать, подходящее время вы выбрали для вопросов. Подождите за дверью!

Пастор . Прошу прощения. (Выходит.)

Элена растерянно улыбается, не знает, как объяснить странное происшествие.

Элена . Это тоже наш друг… (Хочет убрать со стола цилиндр. Из-под цилиндра вылезает белый кролик. Элена спешит спрятать его, говорит нервно.) Простите… Эти служащие!.. (Уносит цилиндр.)

Изабеллу и Бальбоа чрезвычайно поразили и норвежец, и кролик. Они растерянно переглядываются. Потом тревожно осматривают комнату. Машинистка кончает писать и возвращает карточку Бальбоа.

Машинистка . Благодарю вас, сеньор. (Кладет заполненный листок в ящик. Телефонный звонок, она берет трубку, машинально отвечает.) Да, я. Что? Да нет же! С похищенными детьми давно покончено. Дало отрицательный результат. А, ну это другое дело. Подождете минутку, здесь у меня должны быть нужные данные. (Кладет трубку на стол, идет к картотеке, бормоча.) Курильщики опиума… Курильщики опиума… Курильщики…

Элена входит как раз вовремя, чтобы предотвратить новую неосторожность. Быстро подходит к телефону.

Элена . (машинистке) . Сейчас же прекратите! (Хватает трубку и говорит неестественно любезным тоном.) Алло! Ах, это вы! Всегда рада вас слышать. Я так сожалею, но как раз сейчас не могу. Нет, нет, пожалуйста, не просите. (Подчеркнуто.) Говорю вам, сейчас невозможно. Я позвоню вам. Не стоит. (Вешает трубку.) Идемте, сеньорита. Работа не ждет. С вашего разрешения… (После минутного колебания выключает телефон и выходит с машинисткой.)

Изабелла и сеньор Бальбоа переглядываются со все растущим замешательством. Он отирает лоб. Она нервно барабанит пальцами по столу. Напряженно улыбаются, не знают, что сказать. Наконец Бальбоа говорит конфиденциальным тоном.

Бальбоа . Я хочу спросить вас, сеньорита, имеете ли вы хотя бы самое отдаленное представление о месте, где мы находимся?

Изабелла . Нет. А вы?

Бальбоа . И я — нет. Любопытно, не правда ли? Оба мы не знаем, где мы и, тем не менее, мы оба здесь.

Изабелла . Может быть, мы ошиблись адресом?

Бальбоа . Проверим. Какой у вас?

Изабелла (вынимает из сумки голубую карточку) . Улица Аромос, двадцать четыре — сорок восемь.

Бальбоа (смотрит на свою карточку) . Два, четыре, четыре, восемь. Да, так. Несомненно, в городе может быть только одна улица Аромос.

Изабелла . И, несомненно, на улице может быть только один дом два, четыре, четыре, восемь.

Бальбоа . Тогда, все верно, ошибки быть не может. Но где же мы? Что может означать эта смесь конторы и антикварной лавки?

Изабелла . Вот об этом я и думаю все время.

Бальбоа . И эти курильщики опиума… Похищенные дети… Нет, не говорите мне, что это естественно!

Изабелла . Ну, как сказать. Иногда обрывки фраз можно понять совсем не так…

Бальбоа . Да, конечно. Но разве естественно разводить кроликов под цилиндрами?

Изабелла . Это еще ничего. Куда подозрительней — этот рыбак норвежец.

Бальбоа . Почему?

Изабелла . Потому что он совсем не рыбак, и не норвежец, а протестантский пастор!

Бальбоа (вскакивает) . Черт побери!

Изабелла . Да, я его видела в парке, когда шла сюда. Он беседовал с какой-то рыжей англичанкой. То есть… если она… я хочу сказать, если она тоже не переодета.

Бальбоа . Ну, тогда все ясно! Мы в ловушке.

За сценой — звуки аккордеона.

Изабелла . Молчите! Он идет сюда!