Вспоминая в мемуарах случай с Лонковски, бывший заместитель начальника военно-морской разведки контр-адмирал Эллис М. Захариас самоуверенно заявил: «Еще до того, как нам стало известно, что Лонковски сумел предупредить Грибля, мы с уверенностью ожидали, что задержание и последующее освобождение этого агента заставит всю группу прекратить на некоторое время свою деятельность, как это и произошло».

Но этого не произошло.

Грибль и Карл Айтель быстро осознали невероятную наивность американской контрразведки и, вместо того чтобы затаиться, стали еще активнее, чем прежде. В действительности казус с Лонковски, а это происшествие ничем иным и не было, открыл дорогу к тому, что может быть названо пиком немецкого шпионажа в Соединенных Штатах, который длился почти бесперебойно пять лет до середины 1941 года, то есть почти до событий в Пёрл-Харборе.

В лице Грибля и Айтеля адмирал Канарис получил двух талантливых асов разведки в США, а в лице Файффера – опытного организатора, которого нелегко было обескуражить. Было похоже, что инцидент с Лонковски стал катализатором в их карьере. Дилетанты внезапно стали профессионалами, а их организация уменьшилась и укрепилась благодаря внедрению системы конспирации.

В деле вербовки использовались различные методы, а особое внимание уделялось выходцам из Германии, натурализовавшимся в Германии. Закрепившись в США, они получали инструкции «добывать информацию где только возможно». В целях безопасности им рекомендовали воздерживаться от любой пронацистской публичной деятельности и стараться обеспечить себе респектабельное положение в обществе. Их шпионская деятельность держалась в секрете даже друг от друга, хотя они и пользовались теми же каналами передачи информации в Германию.

Система передачи информации была весьма простой. Курьерам сообщали пароль. Если у агента были родственники в Дрездене, курьер должен был сказать: «Привет из Дрездена», если у агента в Германии был знакомый по фамилии Шмидт, курьер говорил: «Привет от Шмидта».

На другом конце цепочки у абвера были агенты во всех важнейших портах Европы: в Лиссабоне, Генуе, Роттердаме и Шербуре. Так называемые «почтовые ящики» (условные адреса) были в Голландии, Италии, Шотландии, Бразилии и даже в Китае. Для ускоренной доставки материалов чаще использовались «Бремен» и «Европа». Когда удалось завербовать бортпроводника одного из рейсов на Лиссабон компании «Пан-Америкэн эрлайнз», этот маршрут стал самым быстрым каналом передачи информации, правда лишь в летную погоду.

Агенты обучались фотографированию миниатюрными фотоаппаратами, умещая документ размером в одну страницу на негативе 25 х 18 мм. Таким образом, курьер мог доставить множество инструкций различным агентам, а на обратном пути взять несколько дюжин фотокопий документов.

Были разработаны несколько несложных шифров, основанных на популярных романах, ключи к шифрам были записаны симпатическими чернилами на оборотной стороне фирменных пакетиков со спичками фирмы «Норт Джёрман Ллойд». Позднее были разработаны более сложные шифровальные системы для передачи информации по радио с трех передатчиков, доставленных абвером в Северную Америку.

Прибыв на место назначения, курьер связывался по предварительной договоренности с так называемым Umleitungsstelle (агентом-передатчиком). Обычно это были судовые поставщики либо другие лица, часто посещавшие порт по роду работы.

Вознаграждение агентуре выплачивалось различными способами. В одних случаях деньги перечислялись из банков в Латинской Америке, Мексике или Голландии на счета агентов в различных нью-йоркских банках, обычно «Чейз нэшнл» или «Нэшнл сити бэнк». Чаще американская валюта доставлялась курьерами и передавалась агентам.