Алмаз раджи, Собрание сочинений - Стивенсон Роберт Льюис (2014)

– «Христос-Анна», – повторил дядя, растягивая первое слово. – Кощунственное название…

Я поздоровался с ним и лицемерно похвалил его здоровый и бодрый вид, опасаясь про себя, что дядя тяжко болен.

– И в здоровье, и в болезнях, и в грехах наших мы подобны друг другу, – заметил он довольно нелюбезно. – Обедать! – отрывисто бросил он Мэри и затем снова обратился ко мне: – Как тебе нравится эта бронза? А эти превосходные часы, хоть они, к сожалению, и не идут? А скатерть – самый что ни на есть тонкий лен! Прекрасные, дорогие вещи! И вот из-за таких-то вещей люди и нарушают заповеди Господни, забывают Бога и затем горят в аду! Вот почему в Писании все это зовется «проклятым». Эй, Мэри, – вдруг раздраженно выкрикнул он, – а почему ты не поставила на стол те подсвечники?

– А зачем они нам среди белого дня? – удивилась девушка.

– Мы будем любоваться ими, пока можем, – отрезал дядя.

И сервировка стола, и без того не соответствующая обстановке простой деревенской кухни, пополнилась еще двумя прекрасными серебряными подсвечниками дивной работы.

– Судно выбросило на берег десятого февраля, часов этак в десять вечера, – продолжал дядя, обращаясь ко мне. – Ветра совсем не было, только легкая зыбь пробегала по морю; мы с Рори видели их еще раньше, когда они лавировали вдали. Неважное это было судно, «Христос-Анна», вовсе не слушалось руля… Тяжело им, как видно, пришлось, и целый-то день они провозились со своими парусами, а холод был жуткий, и снег… и только задует ветерок, и опять ничего… Только напрасной надеждой морочил бедняг. Да, скажу тебе, нелегкий им выпал этот последний денек, и тот из них, кому удалось бы живым выбраться на берег, мог бы смело гордиться этим!

– Неужели все погибли? – воскликнул я. – Да смилуется над ними Господь!

– Тс-с… – мрачно остановил меня дядя. – Никто у моего очага не смеет молиться за умерших!

Я возразил, что в моем восклицании нет ничего религиозного или молитвенного, и дядя с удивительной готовностью принял мое оправдание и продолжал толковать о том, что, по-видимому, стало в последнее время его любимой темой.

– Мы с Рори обнаружили этот корабль в Песчаной бухте, а на нем всю эту бронзу, и серебро, и всякое прочее добро. Бухта эта, видишь ли, сущий котел; когда там Веселые Ребята расшалятся, и прибой начинает свирепствовать так, что шум Гребня слышен в самом дальнем конце Ароса, и тогда образуется встречное глубинное течение, ведущее прямо в Песчаную бухту. Этот водоворот, видно, подхватил и вышвырнул судно на утес, да так, что корма очутилась наверху, а нос ушел в песок. Нос и теперь частично под водой, а корма во время отлива вся на виду. Ну и треск же стоял, когда его ударило о камни! Господи, спаси нас и помилуй! Нет хуже, чем жизнь моряка! И зачем только Господь создал море, никак я не могу понять. Он сотворил долины, пастбища и прекрасные зеленые луга, и всю нашу замечательную землю. И они возносят тебе, Творец, хвалу, потому что ты преисполнил их радостью, как сказано в псалме. Не скажу, чтобы я лично был с этим вполне согласен, но все же это легче понять, чем следующие слова: «А те, что идут в море на судах для торговли, те тоже видят в глубинах дивные дела Божии и его великие чудеса». Ну, это легче сказать, чем испытать на себе, а потом рассказать об увиденном. И если бы не Библия, я бы решил, что море сотворил не Господь, а гнусный черный дьявол. Ничего хорошего море не дает, кроме рыбы, а то, что Господь носится во время бури над водами, на что явственно намекает псалом, говоря о чудесах, то эти чудеса не всякому видны и, поверь мне, горькими оказались для «Христос-Анны» те чудеса, которые в глубине явил ей Бог. Кара это была, вот и все, кара во тьме ночной в окружении чудищ морской пучины. А души их – ты только вообрази! – души их, может, не были еще готовы… Нет, море – проклятое преддверье ада!