Алмаз раджи, Собрание сочинений - Стивенсон Роберт Льюис (2014)

Но вместе с поваром я получил в придачу целую команду! С помощью Сильвера я в несколько дней сколотил экипаж из настоящих морских волков, не слишком привлекательных с виду, но, судя по их лицам, отчаянных храбрецов. С такой командой мы сможем взять на абордаж даже тридцатипушечный фрегат!

Сильвер посоветовал мне также рассчитать двоих нанятых раньше матросов, доказав, что они годятся только драить палубу и станут помехой в нашем опасном плавании.

Я чувствую себя и телесно, и духовно превосходно, ем, как волк, сплю, как бревно. Жду не дождусь того момента, когда наконец мои морячки кое-что подлатают и заштопают на судне. Море, только оно манит меня! К дьяволу сокровища! Не они, а дальние странствия кружат мне голову! Одним словом, Ливси, приезжайте скорее, не тратя ни минуты лишней, если вы меня уважаете.

Пусть Хокинс в сопровождении Редрута немедленно отправляется проститься со своей матерью, а затем пусть оба немедленно выезжают в Бристоль.

Джон Трелони.

Р. S. Я забыл сообщить вам, что Блэндли, который, кстати сказать, обещал отправить нам на помощь другое судно, если мы не вернемся в конце августа, подыскал нам отличного капитана. Это человек чертовски упрямый, но превосходный во всех остальных отношениях. Долговязый Джон Сильвер нашел отменного штурмана по имени Эрроу. А у меня уже есть на примете боцман, который умеет играть на боцманской дудке. Словом, у нас на “Эспаньоле” все будет, как на заправском военном корабле.

Я забыл также упомянуть, что Джон Сильвер – вполне состоятельный человек. У него, по моим сведениям, текущий счет в банке, и немалый. Хозяйничать в таверне он оставляет жену. Она не принадлежит к белой расе, и я как старый холостяк подозреваю, что именно она, а не пошатнувшееся здоровье, гонит его в открытое море.

Д. Т.

Р. Р. S. Хокинс может провести один вечер вместе со своей матерью.

Д. Т.»Вы и представить не можете, как взбудоражило меня это письмо. Я был вне себя от восторга и всей душой презирал старого Тома Редрута, который только и знал, что ворчать да жаловаться. Любой из его подручных согласился бы отправиться вместо него, но таково было повеление самого сквайра, и никто не решился его нарушить.

На следующее утро мы оба пешком отправились в таверну «Адмирал Бенбоу», и я наконец-то увиделся с матушкой. Она была здорова и весела, так как с кончиной капитана завершились и наши неприятности. Сквайр велел отремонтировать за свой счет нашу таверну и даже прибавил кое-что из мебели. Теперь за стойкой стояло удобное кресло, в котором посиживала моя матушка. В подмогу ей он нанял мальчишку, который должен был исполнять те же обязанности по хозяйству, которые прежде исполнял я.

Только увидев этого паренька, я окончательно осознал, что надолго расстаюсь с родным домом. До этой минуты я помышлял только о предстоящих приключениях и совсем забыл о доме. При виде неуклюжего подростка, занявшего мое место, я даже прослезился.

На следующий день после обеда мы с Редрутом пустились в обратный путь. Я простился с матерью и с заливом, даже с добрым старым «Адмиралом Бенбоу», который после ремонта казался мне слегка чужим. Невольно вспомнил я и о капитане, бродившем по берегу в своей потертой треуголке, с медной подзорной трубой под мышкой. Но вскоре мы перевалили через холм, и наш дом исчез из виду.

Уже смеркалось, когда мы с Редрутом сели в почтовый дилижанс, который останавливался у «Таверны короля Георга». Меня втиснули между егерем и каким-то пожилым толстяком. Несмотря на тряску и холодную ночь, вскоре я заснул как убитый, проспав все остановки. Когда я наконец очнулся от толчка в бок и открыл глаза, карета стояла перед большим зданием на городской улице. Уже давно рассвело.

– Где мы? – спросил я.

– В Бристоле, – отвечал Том. – Пора выходить.