«Откуда ты?» – спросит Вирата, – отвечу:

«В державе Юдхиштхиры, в женском наряде,

Служанкою был госпожи Драупади».

Как Наль, я надену чужую личину,{28}

Никто не узнает в служанке мужчину».

Юдхиштхира молвил: «О юноша стройный,

О Нáкула, радостей многих достойный,

А чем ты займешься, краса простодушных?»

«Надсмотрщиком стану я в царских конюшнях, –

Ответствовал Накула. – Этой работой

Начну заниматься с великой охотой.

Быть стражем коней – вот мое увлеченье,

Искусен я в их обученье, в леченье.

А спросят – отвечу: «Мне Грáнтхика имя.

Всем сердцем я связан с конями своими».

«А ты, Сахадéва, – спросил Правосудный, –

Скажи нам, что сделаешь в год многотрудный?»

Сказал Сахадева: «Одна мне отрада, –

Быть пастырем верным коровьего стада.

Я стану доильщиком, в счете искусным…

Не будешь ты, Царь Справедливости, грустным,

Поверь мне, доволен останешься мною.

Танти́палы имя себе я присвою.

Ты вспомни: и раньше, под царственным кровом,

Меня приставлял ты как стража к коровам.

Повадку я каждую знаю коровью,

Я буду стеречь их с умом и любовью.

Быки мне известны, чья стать превосходна:

Любая корова, хотя и бесплодна,

Мочу их понюхав, – тотчас отелится.

Так буду трудиться, трудясь – веселиться,

Притом никому не внушив подозренья.

Ты выслушал, брат мой, – я жду одобренья».

Промолвил Юдхиштхира, горько вздыхая:

«У нас, пятерых, есть жена дорогая,

Нам собственной жизни подруга милее!

Ее как сестрицу родную лелея,

Размыслим: вдали от родного предела

Какое найдем для возлюбленной дело?

Росла Драупади беспечной царевной,

Не ведала женской работы вседневной,

Великопрославленной, чуждой печали,

Ей только венки и запястья пристали.

Красавица нежная в тонкой одежде

Домашнего дела не делала прежде, –

Красивая, верная и молодая.

Так что же ей делать, мужьям помогая?»

Послышалась речь Драупади-смуглянки:

«Имеются в мире сайрáндхри-служанки.

Искусных, свободных, однако бездомных,

Их знают везде как работниц наемных.

Берут их внаймы на работу ручную, –

И я этой доли, видать, не миную.

Скажу: «Я – сайрандхри{29}. Хочу потрудиться.

Владычиц причесывать я мастерица.

Займусь волосами царицы Судешны, –

Старанья служанки ей будут утешны».

Промолвил Юдхиштхира слово такое:

«Ты сделаешь, чистая, дело благое.

Исполнена ты благочестья и света,

Крепка и тверда в соблюденье обета.

Еще, поразмыслив, хочу вам сказать я,

Что выбрали вы неплохие занятья.

Пусть жрец охраняет, свершая обряды,

Священное пламя в жилище Друпады.

Пусть слуги, погнав колесницы пустые,

Войдут в Дваравáти, где стены святые,

И пусть повара и служанки царицы

К панчалам{30} пойдут и, достигнув столицы,

Всем скажут: «Не знаем, куда из дубравы

Ушли, по домам нас отправив, пандавы».

[Наставления жреца Дхáумьи]

Пандавам сказал с добротою всегдашней

Жрец Дхаумья – их наставитель домашний:

«Быть может, все то, что скажу я, не ново,

Но это – любовью рожденное слово.