По ту сторону порабощающих нас иллюзий - Эрих Фромм (2010)

Но прежде чем приступить к обсуждению систем Маркса и Фрейда, надо сделать еще одну оговорку. Как и Эйнштейн, Маркс и Фрейд были творцами современной эпохи. Все трое были преисполнены уверенности в том, что действительность в основе своей упорядочена, а базисная упорядоченность, проявляющаяся в природе, частью которой является и человек, – это не загадка, которую нужно разгадать, но модель или план, которые нужно изучать. Поэтому в их работах – в каждой по-своему – сочетаются элементы высокого искусства и науки с ярчайшим выражением человеческого стремления к пониманию, его потребности в знании. В этой книге, однако, я буду заниматься только Марк сом и Фрейдом. В связи с тем, что эти имена поставлены рядом, легко может сложиться впечатление, будто я считаю их равновеликими фигурами, имеющими одинаковое историческое значение. С самого начала хочу пояснить, что это не так. Вряд ли нужно говорить о том, что Маркс – это такая фигура всемирно-исторического значения, с которой Фрейда даже сравнивать нельзя. Даже если вы вместе со мной глубоко сожалеете о том, что почти в третьей части земного шара проповедуется искаженный и деградировавший «марксизм», это не уменьшает уникального исторического значения Маркса. Но и безотносительно к этому историческому факту я считаю Маркса мыслителем гораздо большей глубины и охвата, чем Фрейд. Марксу удалось соединить духовное наследие гуманизма эпохи Просвещения и немецкого идеализма с экономической и социальной реальностью и тем самым заложить основу новой науки о человеке и обществе, опирающейся на факты и в то же время проникнутой духом западной гуманистической традиции. И хотя большинство систем, претендующих на то, чтобы говорить от имени Маркса, отвергают дух гуманизма или искажают его, я верю – и постараюсь показать в данной книге, – что возрождение западного гуманизма вернет Марксу его выдающееся место в истории человеческой мысли. Однако и после всего сказанного было бы наивным игнорировать значимость Фрейда только потому, что он не достиг высот Маркса. Фрейд является основателем подлинно научной психологии, а открытие им бессознательных процессов и динамической природы характера составляет уникальный вклад в науку о человеке, изменивший представление о человеке на все грядущие времена.

II. Общие основы

Прежде чем перейти к более подробному обсуждению теорий Маркса и Фрейда, хочу кратко описать основные предпосылки, общие для обоих мыслителей, – ту почву, на которой произрастает их мышление.

Эти фундаментальные идеи лучше всего можно выразить тремя короткими высказываниями, два из которых римские и одно христианское. Высказывания таковы: 1) Подвергай все сомнению. 2) Ничто человеческое мне не чуждо (Теренций)[1]. 3) Истина приведет к освобождению.

Первое положение выражает то, что можно назвать «критическим умонастроением». Оно характерно для современной науки. Но если в естественных науках сомнительными представляются свидетельства органов чувств, общепринятое или традиционное мнения, то в теоретических построениях Маркса и Фрейда сомнения касаются в основном представлений человека о себе и о других. Как я постараюсь подробно показать в главе о сознании, Маркс полагал, что то, что мы думаем о себе и других, – как правило, чистейшая иллюзия, «идеология». Он считал, что наши собственные мысли – это копии идей, которые создаются в любом обществе и, в свою очередь, определяются спецификой его структуры и функционирования. Для Маркса характерно настороженное, скептическое отношение ко всем идеологиям, идеям и идеалам. Он всегда подозревал, что за ними кроются экономические и социальные интересы. Его скептицизм был настолько силен, что он почти не употреблял таких слов, как свобода, истина, справедливость, – потому, что ими так часто злоупотребляли, а вовсе не потому, что свобода, справедливость и истина не были для него высшими ценностями.