Там, где живет надежда - Нора Робертс (1997)

У Лекси была несвойственная остальным Хэтуэям привычка поминутно целоваться и обниматься. Брайан вспомнил, как после бегства их матери Лекси, словно щенок, прыгала кому-нибудь на руки. Черт побери! – подумал он. Ведь ей было тогда всего четыре года. Он дернул сестру за волосы и подвинул ей сироп.

– Кто-нибудь еще встал?

– М-м-м… Парочка в синей комнате шевелится. А кузина Кейт уже в душе.

– Я думал, что сегодня ты обслуживаешь утреннюю смену.

– Угу, – согласилась Лекси с набитым ртом.

Брайан взглянул на яркий короткий полупрозрачный халатик и удивленно поднял брови.

– И это твоя новая форма официантки?

Лекси скрестила длинные ноги и изящно откусила вафлю.

– Нравится?

– Думаю, ты получишь такие чаевые, что они позволят тебе немедленно удалиться на покой.

– Надеюсь. – Лекси сдавленно засмеялась. – Мечта всей моей жизни – подавать еду черт знает кому, убирать грязные тарелки и прикарманивать мелочь, чтобы потом жить в роскоши.

– У всех нас есть свои маленькие фантазии, – небрежно заметил Брайан и поставил перед ней чашку сладкого кофе со сливками. Он не разделял горечи и разочарования сестры, но любил ее, а потому сказал: – Хочешь послушать о моих?

– Наверное, ты мечтаешь о чем-нибудь вроде победы в конкурсе Бетти Кроккер на лучший кулинарный рецепт.

– А что? Это вполне возможно.

– Бри, я в самом деле собиралась кое-чего достичь!

– И достигла. Алекса Хэтуэй – принцесса острова.

Лекси закатила глаза и принялась за кофе.

– Я и года не продержалась в Нью-Йорке. Даже одного сволочного года.

– А кому это надо? – От одной мысли о Нью-Йорке у него мурашки пробежали по коже. Давка на улицах, спертый воздух, отвратительные запахи. – По-моему, и здесь неплохо.

– Довольно трудно быть актрисой на острове.

– Милая, если хочешь знать мое мнение, у тебя это прекрасно получается. А если хочешь дуться, забирай вафли в свою комнату. Ты портишь мне настроение.

– Тебе хорошо! – Лекси отшвырнула тарелку, и Брайан едва успел поймать ее, прежде чем она слетела на пол. – У тебя-то есть все, что ты хочешь. Живешь в глуши день за днем, год за годом. Делаешь одно и то же снова и снова. А папа практически отдал тебе дом и теперь целыми днями может топать по острову и следить, чтобы никто не сдвинул с места ни одной его бесценной песчинки.

Лекси вскочила с табурета, взмахнула руками.

– И Джо получила то, что хотела. Знаменитый фотограф! Путешествует по всему миру и щелкает фотоаппаратом! А что есть у меня? Нет, скажи, что есть у меня? Пара рекламных роликов и горстка ролей без слов. Ах, да… Еще главная роль в трехактной пьесе, которая выдержала только премьеру в Питтсбурге. А теперь я торчу здесь, обслуживаю столики, меняю простыни чужим людям… И я все это ненавижу!

Брайан выждал мгновение и зааплодировал.

– Отличная речь, Лекс! Здорово подбираешь слова. Должен признать, ты не зря стремишься на сцену. Вот только жесты несколько напыщенны.

У нее задрожали губы.

– Иди к черту, Бри!

Лекси вскинула голову и выплыла из кухни.

Брайан подобрал ее вилку. Похоже, на этот раз схватка закончилась не в его пользу, подумал он и решил, что теперь может спокойно доесть завтрак.

Через час Лекси уже вовсю расточала улыбки и несколько слащавое южное обаяние. Она была ловкой официанткой, что, кстати, спасало ее от полной нищеты во время пребывания в Нью-Йорке, и обслуживала столики с неторопливым изяществом. Со стороны казалось, что работа доставляет ей истинное удовольствие.

Она надела нарядную юбку, коротенькую ровно настолько, чтобы вызвать раздражение Брайана, и обтягивающий джемпер, самым выгодным образом подчеркивающий ее фигуру. А фигура у нее была отличная, и она усердно трудилась, чтобы поддерживать ее в хорошей форме.