До сих пор по ходу дискуссии я сосредотачивался на характере вести Иисуса. Я ни в коей мере не хочу сказать, что эта весть – все, что имело значение для него самого или же для исследователей, пытающихся понять его жизнь. Но можно выдвинуть довод, что различные деяния, совершенные Иисусом, различные споры, в которые он был вовлечен, различные события, которые привели его в конце концов к гибели, – все они обретают смысл в рамках вполне определенного апокалиптического образа мышления, как уже было показано в более полных исследованиях на эту тему[44]. Однако в данной книге предмет моего интереса – богословский вопрос, как и когда Иисуса стали считать Богом. И суть моей позиции в том, что сам Иисус во время своего общественного служения не проводил целые дни, провозглашая собственную божественность. Напротив, основной смысл в его проповеди приходился на апокалиптическое возвещение близкого разрушения и спасения: он заявлял, что Сын Человеческий грядет на облаках небесных, чтобы судить землю, и люди должны быть готовы к этому историческому катаклизму, ибо скоро явится новое царство, в котором праведники будут оправданы и вознаграждены за свою преданность Богу, даже если следование воле Бога вело их к страданиям.

Но как насчет самого вестника, Иисуса? Какой была его роль в наступающем царстве? Свои рассуждения на этот счет я хочу начать с вопроса, что нам известно о том, как воспринимали Иисуса его самые ранние последователи.

Титулом, наиболее часто прилагаемым к Иисусу в самые первые годы христианского движения, был термин Христос. Порой мне даже приходится объяснять моим студентам, что Христос – это не фамилия Иисуса. Большинство людей во времена жизни Иисуса, за исключением высокопоставленной римской элиты, не имели фамилий, так что он не был Иисусом Христом, рожденным в семье Иосифа и Марии Христос. «Христос» – это титул, представляющий собой греческий перевод еврейского слова «Мессия». Назвать Иисуса Христом значило назвать его Мессией.

Есть основания думать, что некоторые из последователей Иисуса считали его Мессией еще при жизни, а не позже. Кроме того, есть основания думать, что и сам Иисус называл себя Мессией. Но, чтобы понять эти основания, нам нужно рассмотреть вкратце, что именно термин Мессия значит для палестинских иудеев I века н. э.

Еврейский Мессия

Из различных Иудейских Писаний нам известно, что слово мессия могло пониматься многими способами[45]. Для начала я должен подчеркнуть еще раз то, о чем уже упоминал выше: слово мессия на еврейском языке означает «помазанник», что в данном контексте всегда подразумевает нечто вроде «человек, избранный Богом и пользующийся его особым благоволением» – избранный, как правило, для того, чтобы осуществлять цели Бога и служить посредником при исполнении Его воли на земле. Как мы уже видели, Первая книга Еноха говорит о Сыне человеческом как о помазаннике. Это несколько необычная интерпретация термина, поскольку здесь он прилагается к будущему космическому судье земли, однако в том, что некоторые евреи понимали его подобным образом, есть свой смысл. Кто больше подходит под определение особого избранника Божьего, как не божественное, возможно, ангельское существо, которое явится, чтобы уничтожить силы зла и установить царство Бога? Из Первой книги Еноха мы знаем, что некоторые евреи действительно думали об этом будущем судье – назывался ли он Сыном человеческим или иначе – как о Мессии Божьем.