Как Иисус стал богом - Барт Д. Эрман (2014)

Эта интерпретация поэмы о Христе из Послания к Филиппийцам показывает, что уже на заре христианского движения последователи Иисуса начали выступать с весьма смелыми утверждениями относительно его личности. Он был вознесен до равенства с Богом, несмотря на то что сам Бог сказал, что, кроме него, «нет иного». Каким-то образом христиане представляли себе, что «иной» действительно существовал, и этот «иной» был равен Богу. Но вовсе не потому, что он был Богом «по природе» – используя позднейший философский/богословский термин, вошедший в употребление в дискуссиях о божественности Христа. Он был Богом потому, что Бог сделал его таковым. Но как мог Христос быть Богом, если Бог есть Бог, и он только один? Как мы увидим, это стало ключевым вопросом более поздних христологических споров. Все, что мы можем сказать на данной стадии – это то, что ранних христиан не настолько беспокоила эта дилемма или парадокс, чтобы писать о ней, поэтому мы не знаем в точности, как именно они ее решали.

Еще одно последнее соображение относительно поэмы из Послания к Филиппийцам, очевидно, уже пришло вам в голову. Я называл христологию, которую она содержит, христологией «воплощения», поскольку Иисус представлен в ней, как предвечное божественное существо, ставшее человеком. Но в этой поэме столь же очевидно присутствует и элемент христологии «возвышения», поскольку при воскресении Иисуса Бог вознес его до еще более высокого статуса, чем он имел раньше. Следовательно, в определенном смысле слова поэма представляет собой пример переходной христологии, сочетающей в себе как идею воплощения, так и идею возвышения. Поздние авторы сделают еще больший шаг в сторону от христологии возвышения, вплоть до того, что Христос станет изображаться как равный Богу еще до своего появления в этом мире – по сути, как равный Богу извечно. Но точка зрения автора поэмы из Послания к Филиппийцам иная. В этом прекрасном пассаже, который цитировал и в который, судя по всему, верил Павел, Христос действительно был предвечным божеством. Но он был ангелом или ангелоподобным существом, лишь вследствие своего послушания до смерти удостоенным равенства с Богом.

Другие пассажи у Павла

Христология воплощения, лежащая в основе Послания к Филиппийцам, может быть прослежена и в других пассажах из посланий Павла. Я уже говорил, что Павел понимал Христа как «скалу», снабжавшую израильтян необходимой для жизни водой в пустыне (1 Кор 15:45), и указывал, что, по мнению Павла, Христос, в отличие от первого Адама, пришел «с неба» (1 Кор 15:47). Когда Павел говорит о том, что Бог «послал» своего сына, он, похоже, выражается отнюдь не метафорически (как, например, в Ин 1:6 говорится, что Иоанн Креститель был «посланным от Бога»); напротив, Бог на самом деле послал Христа с небес на землю. Как пишет Павел в Послании к Римлянам: «Ибо по невозможности Закона, бессильного по вине плоти, Бог, послав Сына Своего в подобии плоти греха… осудил грех во плоти» (8:3). Интересно, что Павел использует здесь слово подобие — точно так же, как в поэме из Послания к Филиппийцам говорится, что Христос пришел «в подобии человеческом». Греческое слово в обоих местах одно и то же. Означает ли это, что Павел избегал высказываться в том духе, что Христос на самом деле стал человеком, но говорил лишь, что он пришел «в подобии» человека? Трудно сказать.