Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер (2015)

– Галиан… – выдохнула она. – Еще не поздно. Ты можешь спастись от… от…

Что-то в ее тоне или словах подействовало на него – возможно, их исступленная искренность.

– От преисподней? – расхохотался он. – Там и так слишком много народу.

Муки ада. Он будет сжиматься, съеживаться по ту сторону света. Его будут ломать, и ободранные бесчисленные лепестки его души облетят в сернистом пламени под вопли несчастных. Крики и боль смешаются, накладываясь друг на друга.

Она видела его будущее, промелькнувшее в его глазах, венцом светящееся вокруг головы. Его страдания извергнутся, как краска, которая пачкает и чернит произведения искусства. Душа будет перелетать от одного пирующего Сифрана к другому, нескончаемо расплескивая мучения, как молоко.

Она увидела истину Экскрусиаты, Ста Одиннадцати Преисподних, изображенных на стенах Жанриамы в Самне.

– Галиан. Галиан. Ты д-должен выслушать. Пожалуйста… Ты не представляешь, что тебя ожидает!

Он попытался прогнать страх усмешкой. Теперь он ее уже не держал, а скорее душил.

– Ведьма! – сплюнул он. – Ведьма!

И швырнул на сырую землю. Она вскрикнула. Раздвинул ей колени, прижал к земле, расстегивая штаны. Пряжка ремня врезалась в бедра. Сучки кололи плечи и ягодицы. Холодные листья липли к спине, как чешуйки рептилий. Он тяжело дышал, взгляд его затуманился. От него пахло дерьмом и гнилыми зубами.

Мир закружился, взревел от его свершившегося проклятия.

Она вскрикнула, прошептала ему в ухо:

– Я прощаю тебя…

Освободила его от этого последнего греха.

Чудовище притаилось, выжидая, пока они пробьются к передней зале, попав в тупик, где уже не сбежать и не зайти с боков. Но ловушка не сработала. Не стой они плечом к плечу, объединив свои силы, они бы уже были мертвы.

Ваттит явно не мог на слух оценить расстояние между ними…

Пламя бурлило и металось вокруг них, ослепляя, уничтожая паутинку заклинаний, которые они выкрикивали. Огонь преисподней опалял камни, и они текли и взрывались от жара.

А потом чудище само обрушилось на них, словно крокодил – на пташек. В дикой злобе он рвал и метал, пока чародей-гностик и маг Куйя пели заклятия, медленно собирая защитные чары.

Скалы гудели и трескались, а волшебное бормотание не прекращалось.

Все ревело и пылало. Чешуя блестела, вспыхивая алым, как кровь младенца. Когти величиной с телегу царапали камень. Огромная голова врезалась в стены, ломая рога толщиной с молодое деревце.

Трескалось и разбивалось вдребезги магическое стекло, камни дождем сыпались вниз. Обломки плавились и застывали, как кровь.

– Он живет благодаря слуху, – выкрикнул старый колдун между раскатами.

Сверкая глазами, Ниль’гиккас кивнул с мгновенным пониманием.

Чудовище выросло над ними. Извергло очередной обжигающий поток. Все стало аморфным и ослепительным. Чары, потрескивая, пылали…

Но правитель Нелюдей бросился в атаку, с воем выкрикивая заклинания на древних языках. Акхеймион едва мог разглядеть свет его чар – лишь тонкие голубые параболы, изогнувшиеся в высоте…

Исчадие ада приподнялось, пустило пламя по обгоревшим грудам справа. Огонь с шипением пронесся по земле, а сам Ваттит, мертвый Отец Драконов, завертелся на месте. Из его глазницы валил дым.

– В голову! – закричал Акхеймион. – Целься в голову!

Они напали на чудище, Человек и Нелюдь, как встарь. Пронизали воздух сетью разящих, ослепляющих лучей. И дракон взвыл, завизжал, как свинья, которую бросили в кипящее масло.

Они кинулись за ним в погоню. Ваттит яростно бил крыльями по земле, взметая тучи пепла и пыли. Но они не упускали его из виду.

Геометрия накала. Геометрия разгрома.

Как мотылек в банке, Ваттит бился о пещерный свод, стараясь обрушить на них камни. Слепой и глухой, он плевался огнем во все стороны…