Год, прожитый по-библейски - Джейкобс Эй Джей (2013)

На первый взгляд шаббат и все его правила кажутся дикими. Но все же я решил отказаться от оценочных суждений, пока не испытаю его на себе.

Или, по крайней мере, пока не испытаю подчеркнуто библейскую его версию. В отличие от раввинов, сама Библия не дает детальных инструкций, как именно надо воздерживаться от работы. А те, которые она дает, относятся к фермерам и участникам реалити-шоу: нельзя разводить огонь, собирать хворост и убирать урожай.

Итак, мне надо понять это самому. Поскольку моя работа – писать, я, конечно, решаю от этого воздержаться. Также я отказываюсь от сбора материала, звонков коллегам и просмотра газет в поисках идей. Дело в том, что резкий отказ пугает меня. Я хочу войти в этот океан, осторожно пробуя воду, как пенсионер, переехавший во Флориду.

В первую неделю я сказал себе: не проверять электронную почту. Тогда я продержался целый час, а потом решил, что не буду открывать письма – только посмотрю темы, ведь это не считается работой. И открыл ящик. Хм. Письмо от мамы. Библия точно говорит, что надо уважать родителей. А может быть, это срочно. Кроме того, у меня будет еще пятьдесят один шаббат на исправление. Я щелкнул мышкой. Это оказался анекдот про пять блондинок и слепого в баре.

На следующую неделю я попытался снова. Я планировал не открывать ни одного письма с захода солнца в пятницу до захода солнца в субботу. Вечер пятницы я продержался, но сломался субботним утром – и снова глянул в почту одним глазком. Ну, сказал я себе, осталось еще пятьдесят шаббатов. К несчастью, ситуация не улучшилась в шаббаты с третьего по шестой.

На этой неделе я поклялся продержаться до конца. Я был полон оптимизма. В шесть часов вечера пятницы солнце официально зашло за нью-йоркский горизонт. Я захлопнул крышку компьютера, запихал все книги в угол, заглушил рингтон на телефоне – все равно собирался поменять звонок – и сделал победное движение кулаком, как Берковиц. Что-то щелкнуло в мозгу. Как будто начались летние каникулы. Я ощутил волну облегчения и освобождения. Как бы я ни хотел работать, мне нельзя. Выбора нет. Какое прекрасное чувство. И очень недолгое. Через час мозг опять переклинило, и я стал испытывать острую боль лишения всякий раз, проходя мимо выключенного ноутбука. Что за письма у меня в ящике? А вдруг редактор из New Yorker внезапно прислал мне предложение о работе? В полдень субботы я сорвался. Проверил почту. Никто ведь не узнает?

Мне было так стыдно, что я не смог признаться Джули. Ей очень нравится, что я пытаюсь нарушить семидневный рабочий цикл, и шаббат – ее любимая часть в моем эксперименте. Поэтому держу свой провал в секрете.

И еще хуже, что потом я использую шаббат как отговорку от домашней работы.

– Вынесешь эти бумаги в контейнер?

– Я правда не могу. Мне нельзя переносить вещи за пределами дома.

Джули понесла бумаги сама – и я услышал тяжелые шаги в вестибюле.

Пришельца не притесняй и не угнетай его…

Исход 22:21

День 46. Сегодня я пригласил свидетеля Иеговы домой. Понимаю, что один этот факт делает меня членом экстремального меньшинства.

Не думайте, что я просто лениво открыл дверь и впустил свидетеля Иеговы. Я настойчиво добивался встречи – позвонил в их штаб-квартиру и попросил, чтобы ко мне выслали представителя. После трех звонков и немалого замешательства с их стороны – запрос-то был необычный – мое желание наконец исполнилось.

Да, я в курсе, это звучит безумно. Все равно что добровольно вызваться в присяжные заседатели или купить билет на фильм с Вином Дизелем.

Ладно, хватит! Бедные свидетели Иеговы. Неуемное желание звонить людям в двери превратило их в любимый объект для американских анекдотов о религии. Поэтому обещаю: больше никаких глупых шуток об этих людях.