Сыскарь чародейского приказа - Коростышевская Татьяна Георгиевна (2017)

– Да нешто мы бы тебя бросили. – С материнской заботой Элеонора привлекла подругу к груди. – Мы же договорились, все вместе. Тебя попросят, мы следом отправимся. Ну что ты, глупенькая?

Под это воркование я вернулась в купе. Дело закончено. Пусть теперь сами меж собой разбираются. Купец Скворцов отвел от меня равнодушный взгляд. Ну понятно, он-то Клотильдушку-красу ожидал, а тут я.

В окне ничего любопытного не наблюдалось, я накинула на плечи вагонный пледик и расправила газету, за чтением которой давеча так бесславно заснула. Прессу я уважала безмерно, прочитывала всегда все, от корки до корки, включая брачные объявления и некрологи. Потому что для орюпинской барышни это было настоящее окно в мир, мир, где происходили загадочные или леденящие душу события.

Но сейчас на новостях сосредоточиться не получалось. Мои шансонеточки что-то задерживались, и я поминутно поглядывала на дверь. Что они там делают, честное слово? А если дерутся? А если до смертоубийства дело дошло?

Наконец дверь купе отъехала в сторону. Я подобралась, чтоб окинуть входящих строгим и торжествующим взглядом. Но настрой пропал втуне.

– Барышня Попович, – вагонный гнум выразил своим грубоватым, будто наскоро слепленным из глины лицом гамму каких-то сложных чувств. – Извольте с вещичками на выход.

– В чем дело?

– Начальство нашего состава убедительно просит вас место сменить. Ваши соседки жалобу на вас подали, так что придется вам в третий класс переместиться.

Вот, значит, как? Ни одно доброе дело не остается безнаказанным? Я, значит, таланты свои недюжинные аки бисер мечу, воровку изобличаю, а виноватая все равно именно я? Я взглянула на часики. До Мокошь-града еще часа четыре дороги. Ничего страшного, как-нибудь переживу.

Подлые шансонетки шушукались в коридоре, но носов в купе не казали.

Я строго покачала головой:

– Разница в цене за билет второго и третьего класса составляет… тридцать рублей с четвертью. Пока ваше начальство мне эту разницу не вернет, в третий класс я перемещаться отказываюсь.

Гнум пробормотал что-то извинительное и отправился советоваться с вышестоящими. Я неторопливо полистывала прессу, шансонетки страдали в коридоре. Чета Скворцовых бросала в мою сторону уважительные взгляды. Точно купцы, – они барыш за версту чуют и деньгам счет знают. Минут через двадцать вернулся вагонный:

– Барышня Попович, в связи с тем, что деньги за билет вам отозвать нет никакой возможности, – гнумская прижимистость могла вполне посоперничать с моей, – приглашаю вас продолжить путешествие первым классом.

Я грозно сдвинула брови и пальчиком поправила дужку очков на переносице. Моя хорошая подруга мадам Жорж такой вот пантомимой могла кого угодно в ступор ввести. Гнум прижал к груди ладошки в перчатках:

– И доплаты с вас никто не потребует!

– Перфектно! – Я поднялась и сбросила на сиденье плед. – Извольте мне помочь перенести багаж.

Шансонетки в коридоре сбились кучкой, будто перед лицом смертельной опасности. Я на них даже не взглянула, двинувшись в сторону последнего вагона, где располагался первый класс. Гнум семенил следом, неся мой саквояж, к слову абсолютно пустой, потому что все продукты, собранные мне в дорогу милой матушкой, я уже благополучно съела.

В первом классе царили красота и благолепие. Как по мне, абсолютно излишние. Поручни здесь были вызолочены по всей длине, на окнах висели бархатные шторки, ковровая дорожка – с мягким длинным ворсом, а перегородки между четырехместными купе – прозрачного толстого стекла. За перегородками, как рыбки в аквариумах, сидели нарядные люди, дамы в кружевных шляпках и перчатках, господа в сюртуках. Пассажиры коротали время за карточными играми, чтением либо попивали что-то из толстостенных бокалов, затянутых в блестящую стальную канитель.

Вагонный отодвинул дверь ближайшего аквариума:

– Прошу, барышня Попович.