– Потакава в переводе с индейского – распродажа. В этот день, согласно древним традициям нашего племени, все продается за полцены.

– Вижу, мы и впрямь вовремя.

– Иноземным покупателям мы всегда рады. Вы оказываете нам честь.

– Хорошие, похоже, люди, – сказал Гарольд Профессору, когда их поселили в гостевом доме и накормили местным фирменным блюдом из опоссума, угрей и бамии.

И дом, и комната назывались Кленовыми в соответствии с именем города[4].

– Но это ж сосна, – заметил Гарольд, постучав по деревянной стене.

– Не имеет значения, – ответил Профессор. – Дом может быть построен из любой древесины – главное, что город называется Мейплвуд.

– Век живи – век учись… Что будем делать дальше?

– Думаю, нам полагалось бы что-то купить.

– Да запросто, – сказал Гарольд.

– Купить что-то определенное, иначе они обидятся.

– Настолько, что и убить могут?

– Почему бы и нет, – пожал плечами Профессор. – Жизнь, тем более жизнь чужака, недорого стоит.

– Ну так пойдем и купим, что от нас требуется. Не знаете, что это?

– Ассортимент меняется год от года, – мрачно сказал Профессор.

Как раз в этот момент к ним заглянул вождь.

– Пора идти за покупками, – объявил он с лучезарной улыбкой.

Гарольд и Профессор пришли вслед за ним в празднично украшенный супермаркет. Вождь тоже был в праздничном племенном наряде: пиджак от Шардена с огуречным узором, брюки «Гомофилия оф Голливуд», туфли легендарного бренда «Том Макэнн». Так одевались бизнесмены для загадочных выездов в большие города, когда те еще существовали.

Полки в супермаркете были пустые. Гарольд удивился, но Профессор напомнил ему, что это ритуал, то есть так и задумано. Настоящая торговля идет снаружи, где им предстоит сделать выбор между жизнью и смертью.

У супермаркета рядами, как на восточном базаре, выстроились ларьки из искусственных оленьих шкур, натянутых на железный, выкрашенный под дерево каркас. Перед каждым сидел, поджав ноги, торговец с женой, сыном или дочерью, выражая готовность обслужить покупателя: покупатель для индейцев – особа священная.

Товаров, выставленных на столиках у ларьков, Гарольду в магазине мистера Смита в Кин-Вэлли видеть не доводилось. Там, например, не продавались перегоревшие электролампочки, а здесь – сколько угодно. Другой ларек предлагал поломанную мебель, третий – битую посуду. Выставлены были также обрывки холста и негодные сельхозорудия. Профессор назвал бы весь этот хлам символическим, но что же тут можно выбрать?

Вопрос как раз к Профессору. Он человек образованный, должен знать.

Гарольд посмотрел на него. «Выбирай сам», – сказал ему взгляд Профессора.

Гарольд хорошо знал этот рабский, трусливый взгляд. Я, мол, боюсь, поэтому давай ты. Сунув руку в ближний ларек, Гарольд достал слегка погнутый лом фута три длиной и спросил:

– Почем?

Торговец посовещался с вождем на непонятном Гарольду языке. Здесь, наряду с общепринятыми английским и испанским, существовал собственный диалект.

– Для вас – два доллара. – Лицо торговца являло собой карикатурную маску услужливости. – Сегодня день скидок, и вы мне нравитесь.

Горожане столпились вокруг Гарольда, доставшего бумажник из заднего кармана лоснящихся на заду саржевых брюк. Можно было подумать, они впервые видят, как человек покупает что-то. Ну да, религиозный обряд, надо с этим считаться. Профессор затаил дыхание, когда Гарольд вручил два доллара продавцу.

– Теперь ты должен ответить на вопрос, – сказал вождь.

– Я готов, – безмятежно молвил Гарольд.

– Зачем ты купил этот лом?

Гарольд, возвышаясь над толпой, взял свою покупку наперевес. Толпа отпрянула.

– Чтоб расколоть пару черепов, если кто полезет.

Все молчали, усваивая сказанное.

– Кроме того, – добавил Гарольд, – в моих краях принято покупать полезные вещи.